Опубликовано в журнале «Конкуренция и право» № 2, 2016 г.

В декабре 2015 г. телекоммуникационный оператор МТС представил общественности систему антимонопольного комплаенса. Таким образом, МТС стала первой на российском телеком-рынке компанией, внедрившей внутренний механизм профилактики нарушений антимонопольного законодательства. О том, как велась работа над проектом, нужна ли подобная система в нынешних реалиях, что она дает бизнесу и государству, нашему изданию рассказывает член правления – вице-президент по корпоративным и правовым вопросам ПАО «МТС» Руслан Султанович Ибрагимов.

Руслан Султанович, как в вашей компании пришли к мысли о необходимости создания такого проекта?

– Впервые идея внедрения антимонопольного комплаенса у нас возникла осенью 2013 г. Появилась она не на пустом месте. На протяжении нескольких лет до этого в МТС при согласованиях различных бизнес-активностей юристы обращали внимание на соответствие деятельности компании антимонопольному законодательству.  Однако из-за отсутствия целостной системы контролировались не все процессы.

Кроме того, к тому времени вступил в силу третий антимонопольный пакет, в котором была введена новая методика определения размера штрафных санкций, более жестких для бизнеса. Достаточно серьезные материальные риски послужили триггером для разработки внутри компании комплексной системы предупреждения антимонопольных рисков и профилактики нарушений законодательства о защите конкуренции.

Мы приняли генеральное решение двигаться в этом направлении. На тот момент у нас уже был опыт создания системы антикоррупционного комплаенса, а также системы налогового мониторинга. Соответственно, сформировалось определенное представление о том, как должен  работать антимонопольный комплаенс.

Компания исходила из принципа, что своевременное выявление антимонопольных рисков еще на этапе принятия бизнес-решений лучше, чем устранения издержек постфактум. Для МТС это решение было логическим продолжением общей политики по профилактике нарушений в различных сферах.

В результате в 2014 г. нашими консультантами стал тандем в составе двух компаний: Ernst & Young и «Пепеляев Групп». Почему мы выбрали консультантов в связке «аудитор-юрист»? Потому что на тот момент, насколько мы понимали, ни у одной юридической фирмы не было опыта комплексного построения такой системы в РФ.

Иными словами, вы с консультантами являетесь первопроходцами?

– Да, при этом юристы, как правило, лучше знают материальную часть антимонопольного законодательства, и это их сильная сторона, а аудиторы прекрасно понимают функционирование бизнеса.

Начали с того, что провели аудит всех процессов, разбили работу компании на рынки, на которых она присутствовала. А это не только рынок связи, но и ритейл, фиксированная связь, телевидение, широкополосный доступ в Интернет.

Мы пришли к общим подходам, назначили ответственных за реализацию проекта внутри компании. Были разработаны нормативные документы, антимонопольная политика, механизмы и регламенты по оценке и управлению антимонопольными рисками.  Появились обучающие программы для сотрудников, созданы подразделения антимонопольного комплаенса и единая горячая линия для консультации по спорным вопросам.

Итогом стало создание системы контроля за соответствием деятельности компании антимонопольному законодательству, специальной компактной службы, которой подконтрольны многие сферы взаимодействия компании с контрагентами и клиентами. А это на сегодня 30 различных внутренних бизнес-процессов и процедур.

В пилотном режиме система была запущена в конце прошлого года. Понимая, что на начальном этапе могут быть какие-то шероховатости, мы дали себе время до 1 марта 2016 г. на изучение недостатков и внесение корректив. При этом ставилась также цель получить оценку работы со стороны антимонопольного органа, его встречные комментарии.

Вы получили обратную связь?

– Конечно. Нам было важно продемонстрировать ФАС России как работает наша система в целом. Параллельно с регулятором продолжается дискуссия о необходимости принятия мер по стимулированию государством этого механизма на практике. Одной из таких мер может быть появление нормы о том, что наличие работающей системы антимонопольного комплаенса является смягчающим фактором при выявлении антимонопольных нарушений.

У антимонопольного органа есть обязанность комментировать вашу комплаенс-систему?

– Обязанности нет, потому что в законодательстве  пока не существует понятия антимонопольного комплаенса. Сейчас мы только в процессе обсуждения. Считаем, что для развития и внедрения этого института принятие мотивирующих мер возможно уже сейчас. Для этого нужно приступить к разработке единых методических рекомендаций, регламентирующих деятельность системы антимонопольного комплаенса, а также признать наличие такой системы смягчающим обстоятельством.

От наказания к профилактике?

– Да. И государство, насколько я понимаю, заинтересовано в том, чтобы стимулировать внедрение подобной системы в практику российского бизнеса, особенно крупного. Выгода здесь обоюдная и очевидная: ожидается значительное сокращение количества нарушений, так как эффективная система антимонопольного комплаенса позволяет своевременно и всесторонне выявлять антимонопольные риски. Вообще, грамотное управление рисками – это магистральный путь управления бизнес-процессами и контрольными функциями внутри корпораций во всех сферах.

Очевидная цель для бизнеса – сократить количество правонарушений в сфере антимонопольного законодательства, так как нерационально тратить заработанные средства на большие оборотные штрафы. Напомню, что для нас материальность рисков стала первопричиной внедрения антимонопольной комплаенс-системы.  К тому же нам неинтересно, когда в СМИ пишут о том, что нас привлекли к ответственности за то или иное нарушение. Здесь речь идет о репутации, ценность которой не всегда можно измерить деньгами.

Таким образом, благодаря этому институту бизнес получает возможность самостоятельно предупреждать нарушения антимонопольного законодательства, снижать риски финансовых потерь от штрафов, а государство делает конкурентную среду более здоровой и снижает нагрузку на антимонопольные органы за счет сокращения количества разбирательств. Мы всегда это понимали, насколько важна профилактика. На это система и направлена. И здесь с ФАС России мы сходимся в определении сути антимонопольного комплаенса.

Что под ним подразумевается?

– Это система мер и процедур, принятых организацией на себя добровольно, по предупреждению рисков нарушения антимонопольного законодательства. По сути это самоограничение компании и ее обязательство действовать по правилам. Но только одной организации на рынке нет очевидных стимулов для обуздания самих себя, потому что  остальные участники рынка, если они не примут подобных обязательств, получают определенные преимущества, дополнительные степени свободы. Поэтому нам в некотором смысле труднее, и наш интерес заключается в том, чтобы как можно больше хозяйствующих субъектов находились в равных условиях.

У ваших конкурентов есть такие разработки?

– У меня нет информации об этом. Знаю, что некоторые компании давно используют отдельные элементы антимонопольного комплаенса. И я рассчитываю, что наши коллеги уже находятся на пути к созданию аналогичной полноценной единой системы – со штатными сотрудниками, горячей линией, массовым обучением и тренингами, аудитом процессов, экономическим обоснованием своих действий и т.д.

Вы ждете, что компании на рынке также внедрят комплаенс-системы?

– Конечно, ждем. И заинтересованы в этом. Во-первых, чтобы выровнять условия работы, тем более что телеком - острый конкурентный рынок. Это справедливо. К тому же если большинство участников на рынке не будет себя ограничивать  в следовании правилам, то трудно сформировать единую культуру соблюдения антимонопольного законодательства. Во-вторых, чем больше компаний будет внедрять эти системы, тем выше шансы, что государство признает наличие таких механизмов в качестве смягчающего обстоятельства.

Работая над проектом, Вы интересовались, есть ли что-либо подобное на других рынках помимо телекоммуникационного?

 – Естественно. Службы антимонопольного комплаенса есть в западных компаниях. Элементы системы введены в «дочках» некоторых зарубежных компаний, работающих в России.

Антимонопольное ведомство эту мысль понимает так же, как вы?

– Спросите у него.

Спросим. Какой, на Ваш взгляд, должен быть следующий шаг – законопроектаня работа?

– Мы считаем, что необходимо разработать единые методические рекомендации, регламентирующие этот институт, ввести определение системы антимонопольного комплаенса, описать ее обязательные признаки и внедрить норму о смягчении наказания при наличии этой системы.

Предстоит решить еще один вопрос – о сертификации. Как ФАС России должна узнать, что система работает, кто должен это подтвердить? Станет ли антимонопольное ведомство самостоятельно изучать внутренние регламенты и процессы или же будет полагаться на заключение аудитора или консультанта, проверившего компанию? Этот вопрос встанет сразу после того, как будут введены понятие антимонопольного комплаенса и смягчающие обстоятельства. Поэтому обсуждать вопрос сертификации нужно уже сейчас, и мы к этому постепенно приближаемся.

Сертификация будет обязательной?

– Это будет зависеть от позиции ФАС России. Например, антимонопольный орган пришел в компанию с проверкой. Ваше право действовать по одному из двух сценариев. Первое – доказывать отсутствие вины и претендовать на освобождение от всякой ответственности, в том числе и в судах. Второй – если вы не можете или не хотите тратить значительные ресурсы на защиту, то доказывайте наличие действенной системы антимонопольного комплаенса и получайте смягчение ответственности.

Если система предупреждения антимонопольных рисков не сработала, и было допущено нарушение, за что тогда должна быть смягчена ответственности? За то, что компания пыталась, но не смогла?

– Да. Это как раз и есть «эксцесс исполнителя». Это означает, что система построена и в целом работает, она всячески поддерживается, люди ей обучаются, в компании развивается соответствующая культура. Но в организации, подобной нашей, среди нескольких десятков тысяч человек всегда может найтись сотрудник, который допустит нарушение.

Что это влечет?

– Это влечет ответственность юридического лица, однако наказание может быть смягчено. Компанию могут привлечь к меньшей ответственности потому, что она действительно старается, что-то делает, в отличие от других. И это будет справедливо.

Главное – запустить процесс?

- Да, запустить процесс стимулирующих мер, о которых я говорил, или просто усилить их.

Предполагаете ли вы, что в ближайшее время антимонопольные органы будут иметь к вам меньше претензий?

– Никто не исключает потенциальной вероятности «эксцесса». Претензии и споры не исчезнут: слишком большой масштаб бизнеса. Но мы будем считать цель достигнутой, если уменьшим количество антимонопольных разбирательств и, соответственно, объемы взысканий.

Пилотная часть работы закончилась?

– Да, с 1 марта этого года система антимонопольного комплаенса в нашей компании заработала в полную силу. И нам важно подтвердить, что она действительно полезна и клиентам, и бизнесу, и государству. Рассчитываем, что наши шаги будут поддержаны регулятором. Уверен, наш опыт по созданию системы противодействия антимонопольным нарушениям может быть необходим и другим компаниям.

Руслан Султанович, признательны Вам за конструктивный и обстоятельный диалог. Искренне желаем дальнейшего развития и реализации планов компании. 

Интервью подготовила Виктория Цыганкова, 

«Конкуренция и право»