24 сентября 2020 г. состоялся круглый стол, посвященный интеллектуальной собственности. Вебинар прошел в рамках проекта LF Talks – серии онлайн-мероприятий под эгидой Петербургского международного юридического форума. Организатор – LF Академия. Эксперты высказали свои взгляды на термин «легальная монополия» и связанные с этим законодательные ограничения, а также обсудили законопроект ФАС России, трансформирующий нормы об антимонопольных иммунитетах в сфере интеллектуальных прав.

Как отметила модератор мероприятия главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, президент IP CLUB Марина Рожкова, фраза о том, что интеллектуальная собственность представляет собой легальную монополию, превратилась в расхожую.

Участникам круглого стола предложили разобраться, действительно ли речь в этом случае идет о правовом понятии монополии или это скорее гипербола, художественный прием. «Ведь если реальные правовые основания для признания легальности монополии отсутствуют, то нет и оснований для сохранения так называемых антимонопольных иммунитетов в отношении интеллектуальных прав», – заметила модератор.

Исполняющий обязанности заместителя директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Сергей Синицын представил краткий обзор интерпретации интеллектуальной собственности как легальной монополии в российской и зарубежной доктрине (Франция, Германия).

С точки зрения выступающего, понимание современного патента как привилегии условно. Он подчеркнул, что исключительные права и раньше не воспринимались как неограниченная монополия: ученые отмечали ошибочность такой трактовки еще в конце XIX в.

Закрепление неприменения конкурентного права к сфере интеллектуальной собственности вычеркивает большой пласт экономических отношений из правового регулирования, считает спикер. По его мнению, просто ссылки на то, что интеллектуальная собственность есть легальная монополия, для ограничения права недостаточно: «Конкурентное право направлено на обеспечение здоровых условий развития конкуренции на товарных и финансовых рынках. Следовательно, для него строго безразлична личность правообладателя и правовые основания тех возможностей, которые он реализует в своей хозяйственной деятельности».

Как отметил выступающий, патент сегодня – это предмет инвестиций крупнейших корпораций и инструмент конкурентной борьбы. А значит, исключать действие конкурентного законодательства на сферу осуществления исключительных прав необоснованно. «Всегда нужно анализировать ситуацию на рынке и поведение конкретного хозяйствующего субъекта. Не должно быть абсолютных гарантий для лица, что к нему соответствующие запреты, ограничения и меры ответственности даже не могут быть применены. В данном случае он является не субъектом исключительного права, а хозяйствующим субъектом, который действует на рынке», – заключил Сергей Синицын.

Профессор кафедры интеллектуальных прав Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева Владимир Корнеев рассказал о современных ограничениях легальной монополии в законодательстве и правоприменительной практике.

Он поддержал Сергея Синицына в том, что термин «легальная монополия» условный и во многом неправильный с экономической точки зрения, поскольку предполагает, что правообладатель получает некие безбрежные возможности: «Правообладатель, как и собственник в отношении вещи, в экономическом смысле не может считаться монополистом по самому факту обладания исключительным правом. Наличие исключительного права не создает монополии на рынке, по крайней мере само по себе и в каждом конкретном случае».

В качестве примера спикер привел патенты на промышленные образцы. Он рассказал, что в первые годы существования Суда по интеллектуальным правам значительную долю этой категории дел составляли споры в отношении патентов на виды майонезов, особенно со вкусом черных маслин. «Такой патент создает монополию? Запрещает другим производителям создавать и продавать майонезы с таким же вкусом? Конечно, нет. Патент есть, он создает исключительное право правообладателя, но не создает монополию на рынке в экономическом смысле», – уверен Владимир Корнеев. По его словам, в некоторых случаях наличие исключительного права может создать монополию в экономическом смысле, к примеру в фармацевтике, когда есть один патент на единственное лекарство от конкретной болезни. Но не во всех, не по самому факту наличия исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации.

Эксперт подробнее рассказал о тех ограничениях, которые наложены сегодня на правообладателей интеллектуальных прав. В частности, он остановился на вопросах применения института принудительных лицензий, закрепленного в части четвертой ГК РФ. Этот институт появился достаточно давно, но применяться начал лишь в последние несколько лет, полноценная практика еще не сложилась. Его механизм должен совершенствоваться: следует оценить, в каких случаях он работает, а в каких нет и какие нужны дополнительные меры, чтобы ограничить правообладателя в возможности несбалансированного управления рынком.

Ограничивают правообладателя и положения гл. 2.1 Закона о защите конкуренции о недобросовестной конкуренции, в частности ст. 14.4, 14.6 и 14.8.

Практика применения норм о недобросовестной конкуренции в сфере интеллектуальных прав растет постоянно. И речь не только о практике антимонопольных органов, но и о так называемых частных исках. «В целом суды вводят ограничения для правообладателя даже в большем числе случаев, чем антимонопольщики. К примеру, в последнее время часто обжалуются отказы в возбуждении дел о недобросовестной конкуренции», – сообщил Владимир Корнеев.

Он также детально аргументировал, почему наличие иммунитетов в ст. 10 и 11 Закона о защите конкуренции не означает, что правообладатель по самому факту имеющегося у него статуса выведен из сферы действия закона.

«Термин „легальная монополия“ ущербный, не отвечает экономической ситуации: для правообладателей есть большое количество ограничений, которые могут применяться. В части установленных Законом о защите конкуренции иммунитетов надо смотреть: если есть конкретные злоупотребления правообладателей и очевидно, что они выведены из-под действия закона, то, возможно, требуются точечные изменения, позволяющие еще больше сбалансировать рынок в этой сфере», – подытожил спикер.

Начальник Правового управления ФАС России Артем Молчанов перечислил пять мифов (или противоречий), которые сопровождают обсуждение законопроекта об ограничении антимонопольных иммунитетов в сфере интеллектуальных прав.

Напомним, поправки устанавливают, что отношения, которые касаются осуществления прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, не регулируются ст. 10 и 11 Закона о защите конкуренции. Кроме случаев, когда такие действия и соглашения выходят за пределы осуществления исключительных прав, определенных законодательством, совершаются заведомо в целях ограничения конкуренции и приводят или могут привести к такому ограничению на товарных рынках.

Миф 1. Противопоставление антимонопольного права и права интеллектуальной собственности.

Такое противопоставление создано искусственно, убежден представитель регулятора. Эти две отрасли направлены на одну и ту же цель – экономический рост и развитие. Ее достигают с разных сторон не только конкурентное право и право интеллектуальной собственности, но и другие правовые отрасли и институты.

Миф 2. Превознесение интеллектуальной монополии, неприменения антимонопольного законодательства к сфере интеллектуальных прав.

«Антимонопольное законодательство применяется к монополиям. Поэтому, раз уж речь о легальной монополии, то давайте определим правила антимонопольного регулирования, если могут быть негативные результаты, связанные с экономическими процессами и влиянием на товарные рынки», – отметил Артем Молчанов.

Миф 3. Следствием распространения антимонопольного регулирования на сферу интеллектуальных прав станет введение административных способов управления ими, в том числе лишение этих прав.

По словам выступающего, само по себе использование антимонопольных инструментов не означает, например, принудительного изъятия права собственности на движимое и недвижимое имущество. Оно также не будет и не должно приводить к возникновению инструмента лишения прав на интеллектуальную собственность.

Миф 4. Противоречие в самом Законе о защите конкуренции: для сферы интеллектуальных прав есть прямое регулирование гл. 2.1, а для злоупотребления доминирующим положением и антиконкурентных соглашений установлены исключения.

Миф 5. Наличие исключительного права создает не только легальную монополию, но и монополию на товарном рынке.

«Это абсолютно не так, – уверен Артем Молчанов. – Рассмотрим пример, когда результат интеллектуальной деятельности является самим товаром. Это программы для ЭВМ. Если спросить любого пользователя, конкурируют ли мобильные приложения, взаимозаменяемы ли они, мы услышим ответ, что, конечно, да. Между ними жесткая конкуренция».

Спикер обратил особое внимание на преемственность предлагаемого проектом регулирования и на то, что не придумано ничего нового. Он напомнил, что аналогичное регулирование было в Законе РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». «Фактически мы воспроизводим норму, которая есть также в законодательстве Японии, разъяснениях наших европейских и американских коллег, – подчеркнул выступающий. – Это регулирование сегодня является стандартом во всем мире. Тем самым мы создаем понятные правила игры, гарантии, и в первую очередь даже не для потребителей товаров, произведенных с использованием исключительных прав, а для самих обладателей этих прав».

Марина Рожкова добавила, что, с ее точки зрения, предлагаемый конкурентным правом дополнительный механизм, позволяющий предотвратить или пресечь злоупотребление, должен восприниматься только положительно.

Она также подвела итог дискуссии: от идеи легальной монополии нужно отказываться, тогда получится перейти к конструктивному созданию нового законодательства, которое будет современным и эффективным для решения антимонопольных вопросов. «Сохраняя миф о легальной монополии, – считает модератор, – мы препятствуем себе же в развитии законодательства. Отказываясь от этого мифа, мы позволяем себе переходить к эффективному антимонопольному регулированию в сфере интеллектуальной собственности».

 Подготовила

Алена Авраменко,

руководитель отдела информации журнала «Конкуренция и право»