Опубликовано в журнале «Конкуренция и право» № 5, 2015 г.

Наконец появилась определенность, какие нововведения планируются в отношении форм недобросовестной конкуренции, о необходимости законодательного закрепления которых давно и много говорилось. В соответствии с Федеральным законом от 5 октября 2015 г. № 275-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» небольшая ст. 14 «Запрет на недобросовестную конкуренцию» заменяется на состоящую из восьми статей гл. 2.1 «Недобросовестная конкуренция». И хотя по существу новые статьи указывают на уже известные российскому законодательству формы недобросовестной конкуренции, детальное описание составляющих их действий (бездействия), безусловно, следует приветствовать.

Вместе с тем необходимо обратить внимание на  положения, не отвечающие нормам ГК РФ либо не в полной мере регулирующие соответствующие отношения. Некоторые вопросы вообще не урегулированы.

Так, п. 2 ст. 14.4 указывает на то, что решение антимонопольного органа, связанное с приобретением и использованием исключительного права на товарный знак, направляется в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности для признания недействительным предоставления правовой охраны этому знаку.

Однако такое предоставление, как следует из подп. 6 п. 2 ст. 1512 ГК РФ, может быть оспорено и признано недействительным, если действия правообладателя, связанные с предоставлением правовой охраны товарному знаку или сходному с ним до степени смешения другому товарному знаку, признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией.

Таким образом, федеральный закон в обновленной редакции расширяет круг оснований для оспаривания.

Возможно, разработчики нормы имели намерение рассматривать недобросовестное использование исключительного права на товарный знак в качестве основания для досрочного прекращения правовой охраны товарного знака. Но в этом случае его следует вводить в ГК РФ.

Полагаем излишним использование в п. 1 ст. 14.4 общего термина «средства индивидуализации», поскольку далее он упоминается только один раз в статье 14.5, да и то неудачно.

Новые статьи – соответственно ст. 14.5 и 14.4 – Закона о защите конкуренции разделяют недобросовестную конкуренцию в отношении результатов интеллектуальной деятельности и недобросовестную конкуренцию в отношении средств индивидуализации (юридического лица, товаров, работ и услуг).

Такой подход согласуется с использованной в ГК РФ классификацией объектов интеллектуальной собственности. В частности, в ст. 1225 названы (1) результаты интеллектуальной деятельности и (2) средства индивидуализации[1]. Статья 14.4 распространяет свое действие только на средства индивидуализации, и в ней не упоминаются результаты интеллектуальной деятельности. А вот в ст. 14.5, посвященной – как следует в том числе из названия – результатам интеллектуальной деятельности, зачем-то делается оговорка, что к средствам индивидуализации она не относится. Это представляется явно лишним.

Начало статьи 14.6 позволяет предположить, что в ней будут раскрыты действия (бездействие), способные вызвать смешение с деятельностью, товарами или услугами конкурента. Однако описание таких действий дается только в отношении товаров (например, продуктов), но не в отношении деятельности (например, развлекательной) и оказания услуг (например, банковских).

Думается, что при подобном подходе значение таких средств индивидуализации, как фирменное наименование, знак обслуживания и коммерческое обозначение, незаслуженно умаляется, хотя практика свидетельствует об обратном.

Валентина Орлова,

руководитель практики

интеллектуальной собственности

и товарных знаков

компании «Пепеляев Групп»,

доктор юридических наук,

профессор

[1] Правда, разработчики изменений забыли в ст. 14.4 указать такой вид средств индивидуализации, как коммерческие обозначения, о которых вспоминают только в п. 1 ст. 14.6.